Огненный суд [Литрес] - Эндрю Тэйлор

свеча стояла слева от него, и она видела пятна всех оттенков розового – от бледного до ярко-красного, переливающиеся при свете пламени. Жалость – ох, это предательское чувство – охватила ее.

– Где вы были? – спросил он спокойнее. – Почему от вас так пахнет. От вас воняет мертвечиной.

Она ответила на первый вопрос:

– Я встречалась с мистером Пултоном.

– Где? Зачем?

– В Драгон-Ярде. Я хочу найти Табиту, служанку Селии Хэмпни. Мне кажется, она знает больше, чем говорит. И кто-то ее подкупил, чтобы она держала язык за зубами насчет любовника хозяйки.

– Кто?

– Как кто? Любовник, разумеется. Пултон говорит, что мать служанки живет на том берегу реки, рядом с таверной «Шляпа кардинала». И девушка, похоже, тоже там. Я бы его еще поспрашивала, но Бреннан меня нашел.

– Чертежник? Он нас обоих преследует.

Кровь прилила к щекам Кэт, но она надеялась, что Марвуд этого не заметил.

– Он принес чертежи мистеру Пултону. Он мне сказал, что какой-то человек спрашивал обо мне в чертежном бюро. Человек, которого Сэм окрестил Кислой Миной. Беззубый…

Марвуд сделал резкое движение и вскрикнул.

Она спросила тихо:

– Вам очень больно?

Он не ответил. Помолчав, он сказал:

– Итак. Вы имеете в виду человека, которого я встретил в переулке у «Полумесяца»?

– Думаю, да. Хуже того, когда вас принесли сюда после пожара в комнатах Челлинга, Бреннан последовал за вами и сказал, что Кислая Мина тоже там был. Он знает, кто вы и где вы живете. И еще он знает, что между нами есть какая-то связь. Поэтому я вернулась через погост и через кухонное окно. На случай, если за домом следят.

– На кого он работает? – спросил Марвуд. – Если мы…

Во входную дверь со стороны переулка постучали.

– Кто это? – шепотом спросила она. – В такой час?

– Сэм их прогонит.

Они услышали сердитые мужские голоса в холле. Дверь в гостиной была толстой, и Кэт не могла разобрать слов. Потом неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял Сэм, опираясь на костыль. За ним в тени стоял мужчина, выше ростом, в шляпе.

Сэм распрямился и объявил громким голосом, пытаясь изобразить вышколенного слугу из хорошего дома:

– Мистер Уильямсон, господин. – Потом он испортил впечатление, когда прибавил, увидев Кэт: – Господи, откуда вы взялись? – Он перевел взгляд с нее на Марвуда и ткнул большим пальцем в сторону Уильямсона. – Он просто ворвался, будто владеет этим домом. Я ничего не смог поделать.

Глава 30

Джозеф Уильямсон. Заместитель государственного секретаря. Мой патрон. Увидеть его в дверях моей гостиной было все равно что увидеть ласточку в разгар зимы. Противоестественно.

Мы, вытаращив глаза, смотрели друг на друга, и трудно было сказать, кто из нас был более обескуражен. Он знал, что я пострадал на пожаре в Клиффордс-инн, но он не видел, чтó огонь со мной сделал. Смотреть на меня было не очень приятно, особенно без защитных повязок и особенно когда человек был не подготовлен.

– Господи милосердный! – выпалил он, впервые позабыв о выборе слов. – Что вы с собой сделали?

Изо всех людей, которых я не хотел в данное время видеть, Уильямсон занимал одно из первых мест. Мое отсутствие должно было причинить ему массу неудобств и озадачить также из-за ситуации с мистером Чиффинчем, моим другим начальником, в связи с этой, очевидно, ненужной поездкой в Шотландию, которая не состоялась только по причине моих травм. Уильямсон обладал как властью, так и умом, чтобы спросить, чем я занимался. Хуже всего было то, что он увидел Кэт.

Она присела в реверансе, но в нем не было должного уважения. И она не опустила глаз, как подобает служанке, чтобы продемонстрировать свою скромность. Усложняло все дело ее одежда: она была не просто неопрятной, а чудовищно грязной. Будто ее волокли через поле грязи и пепла. И вдобавок от нее воняло мертвечиной.

– Джейн, – сказал я резко. – Что ты канителишься? Вели Маргарет принести бутылку рейнского и чего-нибудь закусить для нашего почетного гостя. И вымойся.

Кэт обошла Уильямсона и выскользнула из гостиной.

Я встал. И вскрикнул от боли. Сэм и Уильямсон бросились ко мне.

– Сэр, – сказал я, стиснув зубы, – окажите мне честь, сядьте в кресло.

– Ради бога, – сказал Уильямсон. – Сядьте. – Он подозвал Сэма. – Ты. Помоги своему хозяину.

Сэм заковылял ко мне, взял меня за правую руку и усадил. В комнате было только одно кресло, и при обычных обстоятельствах его по праву должен был бы занять Уильямсон. Мы оба знали, что само его присутствие здесь, в моем доме, было неимоверной снисходительностью, невзирая на ее причины, и он имел полное право ожидать, что ее оценят. Зачем он здесь? Если он просто хотел узнать, как мое самочувствие, мог бы прислать человека справиться.

Он расстегнул плащ, бросил его на скамью у стола и сел рядом. Он был одет более тщательно, чем обычно: на нем был костюм из темно-синего бархата, а на башмаках сияли новенькие позолоченные пряжки. Я гадал, кого он посещал. Секретарь должен подмечать подобные вещи в своих начальниках.

– Это была ваша служанка? – спросил он, сморщив нос.

– Новенькая, сэр. – Я указал на пузырек с лауданумом на столе, который Маргарет оставила у меня под рукой, чтобы соблазнить. – Упала в канаву, возвращаясь из аптеки.

Уильямсон передернул плечами, выгоняя Кэт из памяти.

– Я случайно проходил мимо, – сказал он. – Решил по дороге зайти узнать, как вы.

– Для меня это огромная честь, сэр, и мне очень жаль, что я не смог…

Он прервал меня взмахом руки.

– Надо отдать вам должное, Марвуд. Обычно вы не уклоняетесь от работы. – Он барабанил пальцами по столу, пока пауза не стала неловкой. – Насколько серьезны ожоги?

– Пострадала левая сторона. – Я сглотнул, так как во рту пересохло при воспоминании о пожаре. – Хуже всего лицо и ладонь. И запястье. В остальных местах ожоги не такие глубокие – защитила одежда. Я лежал на правом боку, и, слава богу, правая сторона почти не задета.

– Вы могли умереть, – ровным голосом сказал он.

– Мне повезло. Меня вовремя вытащили.

Уильямсон посмотрел на меня сверху вниз.

– Я слышал, человек, который умер, был секретарем Пожарного суда.

– Да, сэр.

– Как начался пожар?

Раздался стук в дверь, Маргарет принесла вино и блюдо с устрицами. К этому времени боль усилилась. Ее причиняло любое движение в кресле и необходимость говорить. Я боролся с назойливым желанием взглянуть на аптекарский пузырек, стоявший рядом. Может, открыть его и хотя бы вдохнуть запах его содержимого…

Маргарет разлила вино по бокалам, сделала реверанс и вышла. Ни